нейтан райан миллер, 46
Pablo Schreiber
15.04.1975
пригород Нью-Йорка
гетеро
холост
профессия
[indent] Он не мастер рассказывать о себе, не сможет рассказать многое даже при большом желании, а возможно - не захочет. Выберите вариант удобнее для себя. Если спросить о семье, он может рассказать, что родители умерли, когда ему было десять. Может рассказать, что он сирота и своей семьи никогда не знал. Может рассказать, сколько детских домов Чикаго они с братом сменили, пока не вышли из программы опеки, которая работает из рук вон херово. Каждая история будет одновременно и о нем и нет - о какой-то части жизни, но только он сам не знает, в какой - правды больше. С каждой историей он прожил несколько лет, в каждую вжился безотчетно, безоглядно, безвозвратно. Хотя нет, каждая история имеет свое логическое завершение. Одна история заканчивалась удачно, беда обходила стороной. В другой раз он попадал за решетку, пускай и совсем не надолго, и с определенной целью. Последняя история его подкосила, в прямом смысле и переносном. Одним острием продырявила кожу на предплечье, другим же прошлась немногим выше грудной клетки навылет. Очередная история закончилась на этом раньше положенного.
Забудьте, что здесь написано, это неправильное начало и совсем ни о том.
Его телефон звонит внезапно, разрезает ночную тишину улиц, города, переулка. Слишком много звонков за одну ночь - проносится шальная мысль, с которой он мог бы не смотреть на экран, не узнать, кому понадобился в... экран показывает пять утра. Странную эйфорию сдергивает номер на экране. Его нет в записной книжке, но цифры знакомые, слишком. Полгода ничего не значат, полгода это ерунда. Полгода ему хватило, чтобы размякнуть, но не хватило, чтобы в один щелчок включиться в привычный выдержанный образ. Помедлил несколько секунд, поняв, что это неизбежно. То, что рано или поздно должно было случиться, нагрянуть, сломать то течение времени, что стало обыденным, привычным, во что он почти втянулся. Но не успел. Не успел до конца. Помнил, осознавал. Отдавал себе отчет, что это, все это – ненадолго. Мишура, что убирают после праздников.
Hans Zimmer - Time
[indent] Это будет исповедью, не меньше.
[indent] Исповедью того, кто ощутил груз потери в полной мере, попробовал ее на вкус достаточное количество раз, чтобы вкусовые рецепторы притупились. Это не та история, где все закончится хорошо, где будет долго и счастливо. Это та история, где сбитые костяшки пальцев и выбитые зубы - повседневность.
В квартире темно и пусто. Сумка на привычном месте, он только проверяет наличие документов, оружие, ключи. Секунду мнется. И оставляет лист бумаги на том месте, где лежала сумки. Для сестры. Люблю тебя, Нат. Не жди обратно.
Сухо. Кратко. Но правдиво.
[indent] Судьба та еще чертовка, что умеет удивлять крутыми поворотами. Выдернуть тебя в одно мгновение из одной привычной обстановки, чтобы закинуть в другую. Достаточно щелчка пальцев, неправильного взгляда, лишнего сказанного слова, звонка телефона посреди ночи - и ты уже едешь за тысячу миль, потому что за тебя уже что-то решено.
[indent] Но начать хочется с другого. с того, что было для него всегда важнее.
То, что я откладывал всегда семью на второй, третий и десятый план - ударило мне по коленным чашечкам и уронило лицом в такую грязь, от которой я попробую, но чувствую - отмыться не смогу.
[indent] Семья для него - самое дорогое, бесценное. Это не изменили те годы, что он не виделся с сестрами. Сколько прошло - четырнадцать, пятнадцать лет, прежде чем появился на диване в лечебнице, где оказалась одна из них. Подавленная, разбитая, смятая свалившейся на нее ответственностью, отброшенная в сторону грузом упавшим на плечи. Он сжимал ее в объятиях так долго и так крепко, как мог, несмотря на боль от свежих ран по телу. Желал залечить все ее душевные раны и найти свое прощение, искупление.
Я не волшебник, не прихватил с собой суперклей, который помог бы тебе собраться воедино. Твоя рука в моей ладони подрагивает, когда ты начинаешь говорить, будто это стоит тебе слишком больших усилий. На секунду я сомневаюсь, правильным ли решением было поместить тебя сюда.
Твои плечи начинают дрожать, когда ты говоришь о детях. Ничем не прикрытая боль в твоем голосе прорывается наружу. Со всхлипами, накопившейся тоской и надрывом. Будто сорвали пластырь и молчать нет сил.
Новый всхлип, новый поток слов, извинений - загоняют меня в ступор. Моя родная. Перестань, кричу про себя, умоляю тебя остановиться. Я не привык, я забыл, я не умею. Как поддержать, что лучше сказать, а уместно ли промолчать. Ты заставляешь меня паниковать, я отвык и от этого чувства. Размеренный рабочий ритм меня успокаивал, не заставлял скакать мой пульс от малейшего чужого всхлипа. А ты не даешь мне зачерстветь, пробиваешь себе дорогу своими яркими и больными эмоциями.
[indent] Начиная очень медленно, шаг за шагом они с Нат проходили сложный путь вместе. Она старалась не упасть еще ниже той ямы, в которую успела скатиться. Ему же не давала отстраниться и замкнуться в себе. Вытаскивала раз за разом из своей конуры, что называл домом - четыре не крашенные стены и белый потолок, до которого дошли руки. Постоянно устраивала семейные ужины, где требовала присутствия, даже против его воли. Ловко устраивала, чтобы он обязательно оказался у нее дома - никто таким умением больше не мог похвастаться.
В баре замечаю его спину почти сразу, поникшие плечи и чуть в стороне от общего оживления. Курю, занимая место напротив, небрежно скидывая с плеч куртку, бросаю ее на пустующий стул рядом. Широко улыбаюсь припорхнувшей к столику официантке, вежливо прошу все то же самое, что жует мой хмурый собеседник: на первый взгляд мясо и странные..овощи? Надеюсь что они. Демонстративно тушу сигарету в пепельнице, просверливая в собеседнике ментальную дыру. - Много баров успел обойти, пока нашел по душе? Да, поищешь новый, стэйки подают не только здесь, - остальную ересь произнесенную Адамом я просто пропускаю мимо ушей. День у него что ли не задался, неделя, а может месяц? Хрен там разберешь.
- Послушай, Адам. Не сказать, что я проникся к тебе уважением или же ты мне нравишься. Я могу быть предельно честным - ты мне не нравишься совсем, но проблема совсем ни в этом. Твоя задача как семейного человека - приходить домой к семи и лопать все то, что твоя любящая супруга усердно готовит каждый вечер по часу или более. Задача - быть дома и сделать Нат счастливой. Задача уделять Аарону и Рори достаточно внимания. А теперь, будь так добр, поясни - какого хуя ты делаешь в этом баре? - нет, я не грубил. Я был предельно учтив и тактичен, насколько это вообще позволяет ситуация и мое душевное не равновесие. Финалом этой части монолога стала официантка с подносом. Ненси - так гласил ее бейджик, на который я засмотрелся (конечно на бейдж, а не на грудь в бесстыдно расстегнутой рубашке), пока она ставила передо мной тарелку и выкладывала приборы.
[indent] Стоит ли говорить, что причиной такого упадка младшей он видел в ее спутнике жизни номер два, которого невзлюбил с первого недовольного взгляда. Какими бы испорченными идеалами не были наделены они с сестрами от родителей, в памяти четко отпечаталось как делать не стоит. Что ведет к краху семьи, раздорам, скандалам, и что не удивительно - дракам. Никто из нас троих не вспомнит, когда же отец впервые поднял на кого-то из нас руку. Сестры младше, зачем им такое помнить, как старшему, первые и главные лавры - доставались ему. Первая ненависть, что забурлила в его крови - благодарность отцу. Ненависть, что в нем не утихла за столько прошедших лет, лишь изредка поддавалась легкому контролю, усмирению, но никогда не уходила в состояние штиля.
- Причина - в этом, - чуть задираю футболку, демонстрирую самый свежий шрам. Небольшой, но отчетливо читающийся, как пулевое ранение. Когда я только приехал - он доставлял много дискомфорта. Сейчас же выглядит вполне сносно, ощущается так же. - И в том, что послужило причиной, - убираю руку, футболка съезжает обратно вниз, пряча бугристую кожу. Протягиваю вновь руку: - Пистолет, Нат. Не усложняй.
///
Ты меня всегда восхищаешь Нат, хотя порой твоя наивность конечно ломает всю картину и слаженную логику. Но даже это поддалось корректировке - твои розовые очки давно сброшены, и ты больше реалист, чем невменяемый оптимист.
- Что ты хочешь услышать, Нат? Ты хочешь исповедь и отпущение моих грехов за все пропущенные пятнадцать лет? Поверь, все это - не случайность. Я знал, на что иду, куда еду и от чего отказываюсь. Чем именно все для меня обернется - я тоже знал.
Знал, что подведу тебя, и я подвел. Осознанно. Хочешь найти противоречия этому в моих рассказах? Их нет. В моей истории нет как ни нужны, так и необходимости, - грубо. Слишком грубо. Но вновь осознанно. Из эгоизма - с желанием оттолкнуть. Чтобы не держала, не хваталась так сильно, я не могу, пойми.
Посмотри на меня ненавистно,
скажи еще обидных слов.
Мои слова слишком корыстны,
но к этой боли я готов.
///
- Я подставился, подставил коллег, я сорвался. Я словил эту чертову пулю, из-за которой меня отправили на полгода на реабилитацию. - откидываю голову, устало рассматривая узоры на крыше твоего автомобиля.
- Я сломался, Нат. Хочу починиться, придти в норму и вернуться к тому, чему я привык отдавать все свое время и силы. Тебя это может бесконечно обижать, расстраивать, твое право.
Но мне здесь не место.
Я не приспособлен, это не мое.
Семейные ужины каждую пятницу - это даже смешно.
Субботние барбекю на заднем дворе - тоже.
Я испортил достаточно таких вечеров своим присутствием - очередное подтверждение, где именно мое место.
Слишком много откровенности за прошедшую минуту. Слишком хочется упасть на колени и просить прощения за все годы, что мы пропустили по моей эгоистичной милости. Слишком много "а могло бы" , но уже не будет.
[indent] Сколько раз за тот год, что эти двое пытались реанимировать отношения брата-сестры - сколько раз она рвала его душу в клочья? Он не упомнит, знает только, что слишком много. Ей это легко удавалось - всегда. Находясь за сотни километров от нее, он сорвался с места как только узнал, что у средней из сестер проблемы, попала в клинику - на тот момент он даже не знал причины, да и важна ли была причина? Подвел команду, коллег, сорвал операцию, подставился под пули. Провально - лучшая характеристика, подводящая итоги.
[indent] Она всегда умела докопаться до самого главного, важного, ценного - того, что он прячет глубоко внутри, не распахивает перед каждым встречным. Да и перед кем открываться, если не перед самыми близкими? Она умело выворачивала его наизнанку, грозясь при этом прострелить колено, что его забавляло, даже смешило, но он не теряя серьезности рассказывал ей о всех губительных и не лучших решениях прошедших лет, из-за которых настолько отдалился. Становилось легче - на толику. Но этого непростительно мало, впереди огромный путь, которого он боялся - опасался, что не сможет пройти.
[indent] И опасался, посмотрим правде в глаза - не зря.
- Я никогда не получал ножевое ранение, - это ложь. Неприкрытая. Откровенная. Выяснить соврешь ли ты мне сейчас, глядя в глаза. Потому что рану от ножа, глубоко загнанного в тело я не спутаю ни с чем. Я тот человек, которого нужно презирать, который этого достоин. Не вытравливать из моей души тьму, а бояться ее, опасаться и обходить по большому радиусу. Пойми это, Риггинс, пойми и постарайся не подходить ближе. - Шрам от ножа - сложно с чем-то спутать. Он не оставит рваных краев. Если о нем вовремя позаботиться - останется тонкая полоска кожи немного отличающейся по цвету. Однако с нужными знаниями, одним лишь ровным лезвием можно причинить много боли, - говорю все это намеренно холодно и отстранено. Чтобы у тебя не осталось иллюзий, что я говорю о чем-то, в чем не разбираюсь. Вся соль в том, что я в этом превосходен - в обращении с тем же ножом. Поверхностное полосование кожи - это детская забава, которой мало кого удивишь, тем более разговоришь. А вот если покопаться глубже, зная куда надавить, а при надобности - провернуть рукоятку, когда лезвие внутри - это достойно уважения и выдержки, на которую способен не каждый. Многие ломаются быстрее чем те, кого они пытаются разговорить. И это вызывает лишь жалкую улыбку и подобие смеха, но куда больше - сожаление, плевок на землю и раздражение от впустую потраченного времени.
[indent]Немногие пытались забраться в самые потемки и попытаться что-то изменить - мало кого Миллер просто к себе подпускал. Всегда это несло с собой какую-то опасность, риски - на которые он не готов был идти. Держаться в стороне и одному - как привычный образ жизни, что иногда все же давал сбой. Любой механизм рано или поздно дает сбой, и каким бы слаженным Миллер себя не возомнил, он так же имел слабости. Слабость к тем, кто нуждается в защите. Слабость к тем, кто не боится открыться, даже когда не готовы открыться в ответ.
Я не дожидаюсь, что именно ты решишь сделать, а действую на опережение. Хватаю тебя за руку, выкручивая ее, пока ты не оказываешься спиной ко мне. - А теперь, послушай меня, золотце, очень внимательно. Мне глубоко наплевать, нравлюсь ли тебя я или мое присутствие здесь. Тебя лично здесь никто не держит, дверь сама найдешь, если не можешь сдержать свой поток дерьма в разумных пределах, - ты дергаешься, уверен, что хочешь что-то сказать, но я толкаю тебя вперед, к столу, к которому уже спустя мгновение ты оказываешься прижата с силой. - Я еще не закончил, милая. Ты очень права относительно моей персоны, по мне заключение плачет, а не семейные ужины и пятничный фильм с попкорном, ты о-очень права, Флетчер, - я толкаю тебя еще раз, заподозрив очередную попытку неудачно дернуться в мою сторону. В этот раз ты впечатываешься в дерево садового стола и столовые приборы лицом, возможно сильнее, чем я того желал. - Тебе следует разумнее выбирать цели для практики в сквернословии, я не люблю подобную пустую болтовню. Запомни одно - даже не думай встать между мной и семьей сестры, я не для этого пожертвовал стольким, чтобы терпеть глупости рыжей выскочки, которой не сидится дома с мужем. Сиди в офисе и перебирай бумажки. Сиди дома и напивайся джина. Мне плевать что ты будешь делать, пока не мешаешь этим мне, - моя рука слабеет, ослабляя хватку, - Надеюсь это мы выяснили?
[indent]Лучшая подруга Нат, что пожалуй первой увидела, что он из себя представляет. Каким бы слаженным не пытался казаться в глазах окружающих - пристальный взгляд Флетчер сразу зацепился за самое больное и темное в его душе. Их общение началось с судебного запрета в его адрес, что по ее мнению должно бы держать незваного брата на расстоянии, но она сильно просчиталась.
[indent]У нее не было причин (по началу) недолюбливать его за что-то конкретное, но он очень быстро набросал Лори кучу вариантов и возможностей, за каждую из которых она уцепилась. Это противостояние длилось почти год - и тоже не привело ни к чему хорошему. В тот момент, когда они сблизились, он вышел покурить и как в анекдоте всем знакомом - вернулся только через месяц. У этого противостояния нет ни четкого начала, ни размытой концовки. Нет поставленной точки или же знака вопроса. Этому куску истории здесь совсем не место, но все же в его памяти Она занимает не мало места. Она никогда не была слабой - ни в чьих глазах, порой именно это в ней и восхищало и раздражало одновременно. Потому что за этой стеной крылся совсем другой человек, до которого ему все же удалось докопаться.
Как долго ты ждал этого, Нейтан. Как скучал по этой грязи, признайся. Признайся хотя бы себе. Не можешь? Знаю. Если признаешься, ты потом не сможешь от этого отмыться. Эта грязь, кровь и наслаждение, с которым ты ее проливаешь. Для тебя это давно не только работа, верно? Для тебя это даже не хобби. Для тебя это отдельный вид утонченного искусства. Ты - художник! Ты Пикассо. Рембрандт. Ты рисуешь легко, утонченно. Не отличаешься грубыми штрихами, ведь это искусство! Искусство, а людские тела - твой холст. Ты не пользуешься красками, они - твоя краска. Любой оттенок красного, от яркого до запекшегося бурого. Красиво, не правда ли?
[indent]Он всегда любил скандинавские народы, а вот они его не очень. И если хорошо задуматься, то в это утверждение можно подставить любой народ, ему всегда было не важно - в какую роль вживаться на этот раз - мексиканец, ирландец, да хоть выходец из Австралии. Он брался за дело легко и непринужденно, вчитывался и изучал детально, чтобы ничего не упустить. Вот только тягу к истязанию других ни одно выдуманное досье и липовая история ему не напишет, и в любой другой обстановке по щелчку пальцев - не раскроет.
Ты сопровождаешь своего главного. Вы едите в конце колонны, когда начинается все дерьмо. Стрельба, кто-то бросает гранату. Насрать. Насрать на все, даже на эту вспышку. Ты знал на что идешь, чем рискуешь - своей шкурой. Но когда тебе было ее жалко, да, Нейт?
- Не советую дергаться, - ты бьешь его в нос с локтя. Удовольствие, ты чувствуешь его, как оно растекается по телу, затмевает, заволакивает? Сколько ты ждал этого? Года два, не меньше. Но последние полгода - особенно. Ведь помимо общего задания, у тебя появился личный мотив.
Ты достаешь нож, и без заминки, с размаха всаживаешь его в ногу сидящему рядом. Вой боли, что раскатывается по салону - услада для твоих ушей. Но ты не спешишь заканчивать начатое, нет. Твой нож не простая безделушка. Охотничий, с зазубринами на внешней стороне. Отличное орудие, на все случаи жизни. Даже такой как этот. Проворачиваешь лезвие, чуть в сторону, вороша бедро сидящего рядом, что одной рукой пытается оттолкнуть тебя и убрать нож одновременно.
Резко ты отпускаешь нож, рука ложится на затылок ублюдка и с силой опускаешь его лицо о приборную панель авто. Еще раз. И третий для верности.
- Запомни, сука, запомни эти моменты. Если ты, кусок дерьма, и выживешь - я тебе не завидую. Потому что это - цветочки. За Амелию, мудила, которую вы даже не похоронили, - ты бьешь его о панель еще раз. Два раза. Тебе хочется его убить, признайся. Сколько раз ты прокручивал в голове все сценарии и в финале - спускал курок. Сотни? Тысячи? Пистолет снова в твоих руках, они даже слегка трясутся от желания сделать желаемое. Застрелить суку, что скулит рядом, корчится от боли.
Он это заслужил, сотни тысяч раз заслужил, паскуда! Забыть на какой ты стороне - секундное дело. Застрелить это тело - еще секунда. И тебя отпустит. Отпустит ли? Похуй, кто в такой момент сможет мыслить здраво?
Ты медлишь, медлишь, а нельзя. Секунды утекают, шум стрельбы уже утихает. Вот-вот все закончится и твой шанс будет упущен! Застрели этого мудака, обставь самообороной!
Но ты бьешь его рукояткой в висок. Сильно, с замахом. Чтобы эта сука отрубилась и упала мордой вперед, на разбитую панель.
[indent]Момент, который был для Миллера очень важен. Момент, к которому он шел долгие два года. Сколько раз он на своей памяти влюблялся - можно пересчитать на пальцах одной руки. И это всегда случается в те моменты, когда слово "неуместно" не описывает и одной десятой проблемы. Влюбиться в коллегу будучи на задании - самый худший из худших вариантов. И хуже стало в момент, когда она пала в одной из мелких сделок. Ни почестей, ни похорон, ни возможности запомнить - где именно ее тело в округах Эль-Пасо.
[indent] Это был долгожданный момент отмщения, когда он смог вернуться в привычную маску и закончить то, что не удалось ранее. Его работа в очередной раз была сделана, и сделана отлично. Малейшие огрехи - привычная рутина его работы, такие же как и куча бумаг, что по завершению ему все ровно приходится заполнять раз за разом.
[indent] Позади долгая история, закрыта еще одна глава. Казалось бы - самое время захлопнуть ту часть книги, в которой уже достаточно кровавых глав и приняться за другую. Сменить ручку, чернила, сам почерк. Самое время уехать, чтобы начать с чистого листа.
Вытаскиваю тебя из машины. Под ногами что-то громыхает. Открытая аптечка. Нат, что ты удумала?!
Тащу тебя в ванную, успеваю закашляться. Как долго в закрытом помещении работал мотор?!
Пульс на сонной артерии - приходится вспоминать всё, что когда-то давно училось и отложилось куда-то на подкорке. Пульс есть. Не знаю - хороший он или плохой, но он есть!
- Нат, очнись. Это твоей ебанутый братец. И Богом клянусь, если ты сейчас не придешь в себя, я достану тебя на том свете, - делаю воду прохладнее, хлопаю по щекам сильнее. Сам весь намок, весь пол уже залит холодной водой - плевать. Какое мне может быть до этого сейчас дело?!
Что именно с тобой. Надышалась газов? Напилась до отключки? Наглоталась таблеток?
///
Натали.
Я люблю тебя.
Вы с Кристиной - два самых больших и теплым уголка в моем сердце.
И наблюдая за тем, что сейчас творится в ваших жизнях, я готов продать себя на органы - только бы если это помогло хоть как-то вам.
- Я хочу помочь, слышишь?
Мне плевать, что ты уже поставила на себе крест, наложила на себя руки.
Я тебе не позволю, поняла?
Растираю твои плечи сильнее, чувствуя как ты дрожишь. Не знаю - от холода или своего рассказа.
Все хуево, это не новость.
[indent] Начинать надо с малого, а мечтать о великом - так думал он, но реальность ставила раком и приходилось жрать что дают. Пока он строил свои планы, возводил иллюзии - реальность упала на его плечи попыткой суицида сестры. Ему было бы достаточно опоздать на какие-то полчаса, чтобы она уже не успела оклематься. Злился на нее и жалел одновременно. Но обещал, что и с этим они справятся. И справились - постепенно, не быстро, сестра пришла в норму, вернулась в привычное русло, к работе, семье. Хотя у Миллера и образовалась новая привычка - надолго не оставлять сестру наедине с самой собой, часто звонить и узнавать все ли хорошо.
[indent] Для него же мир остановился в одной точке, сведенной вокруг семьи и отсутствия перспектив в работе. Его отстранили, выкинули из механизма как устаревшую деталь, заменили новой, свежей, наполированной с конвейера. Даже к этому он отнесся спокойно. Но возвращаться к патрулированию улиц - оказалось выше его сил. Несколько попыток на сдачи тестов, экзаменов для перехода в специальные подразделения - все впустую.
[indent] За столько лет привыкший быть максимально вдалеке от размеренной и спокойной жизни, он возвращается в горячую точку, когда решает, что сестра без него не развалится снова до состояния суицида. Туда, где давно приобретенные навыки еще молодым юнцом, с годами не потеряли актуальность, а лишь отточились. Года по контракту ему хватает, чтобы руки вспомнили, что такое пропитаться чужой кровью. Чтобы старые шрамы обзавелись свежими соседями. Чтобы пришло четкое понимание, что уже хватит. Что года более чем достаточно. Что пора на покой. Перспектива потерять в одну из вылазок голову и не вернуться - никому не сделает ни славы ни доброго имени. Пора обратно.
[indent] Можно отнести это с счастливому стечению обстоятельств, что ему не пришлось возвращаться в пустоту. Что ему выпал еще один шанс не пылиться в четырех стенах, одна из которых непременно будет не докрашена. Он забирает сестру с детьми в другой штат, подальше от бывшего мужа, воспоминаний от сгоревшего на ее глазах дома и еще вагона больных воспоминаний вместе с реабилитационной клиникой. Нейтан устраивает для них всех то, что могло бы стать новой точкой отсчета. О Кристине беспокоиться не приходится - у нее все хорошо в новом браке.
[indent] Спустя год можно было бы с уверенностью сказать, что эта попытка новой главы удалась, но всегда есть те самые камни подводные, и здесь им тоже нашлось место. И началось все с того, что выглядело на первый взгляд как несчастный случай, нелепое стечение обстоятельств, но записка "Привет из Эль-Пасо" убеждает в обратном.
[indent] То, что ему казалось удалось оставить в прошлом, на границе с Мексикой - вопреки всему не осталось там, а настигло Миллера на новом месте. И черт бы с ним самим, он больше переживает за родных. Та самая причина, что заставляла его почти двадцать лет не поддерживать с ними связь - это подобная опасность, которой они могут подвергнуться из-за него.
[indent] Отслеживание разборок местных группировок и путей распространения дури стремится отойти на второй план, если бы не новая напарница, с которой ему приходится иметь дело вопреки личным убеждениям и привычке работать в одно лицо. Молодой и навязчивой, что стремится сунуть нос везде, где не следует, чтобы узнать больше, чем знать положено. Нейтан ее невзлюбил с первых минут, за ветренное легкомыслие, игнорирование приказов и неусидчивость - те черты, которые в его понимании никак не сочетались с работой в форме. Иными словами, головной боли добавила еще и блондинка ростом метр с кепкой, что в настоящее время, как впрочем и в любое другое, совсем некстати.
